Читать онлайн книгу "Все афоризмы Фаины Раневской"

Все афоризмы Фаины Раневской
Фаина Георгиевна Раневская


Мудрые мысли на каждый день
Великая Фаина Раневская по сей день вдохновляет и веселит своих поклонников неповторимым юмором. Ее афоризмы не менее популярны, чем цитаты Эйнштейна или Марка Твена – а количество приписываемых ей крылатых выражений зашкаливает! Пожалуй, Фаина Раневская – самая цитируемая женщина в истории. В этой книге собраны все афоризмы Фаины Раневской: великая мастерица острого словца не даст вам заскучать.





Фаина Георгиевна Раневская

Все афоризмы Фаины Раневской



Серия «Мудрые мысли на каждый день»



© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2019


* * *




Как говорила Раневская












Как много любви, а в аптеку сходить некому.








Талант – это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности.








Чтобы получить признание – надо, даже необходимо, умереть.








Почему женщины так много времени и средств уделяют внешнему виду, а не развитию интеллекта? Потому что слепых мужчин гораздо меньше, чем глупых.








– Смесь степного колокольчика с гремучей змеей, – говорила Раневская об одной актрисе.








Пристают, просят писать, писать о себе. Отказываю. Писать о себе плохо не хочется. Хорошо неприлично. Значит, надо молчать. К тому же я опять стала делать ошибки, а это постыдно. Это как клоп на манишке. Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать. Так доживаю с этой отдачей. Воспоминания – это богатство старости.








8 Марта – мое личное бедствие. С каждой открыткой в цветах и бантиках вырываю клок волос от горя, что я не родилась мужчиной.








Оптимизм – это недостаток информации.








Актер – не профессия, а диагноз. Учиться быть артистом нельзя. Можно развить свое дарование, говорить, изъясняться, но потрясать – нет. Для этого надо родиться с природой актера.








Кто-то заметил: «Никто не хочет слушать, все хотят говорить». А стоит ли говорить?








Я не знаю системы актерской игры, не знаю теорий. Всё проще! Есть талант или нет его!








Душа – не жопа, высраться не может.








Воспоминания – невольная сплетня.








Певице Елене Камбуровой:

– У вас такой же недостаток, что и у меня. Нет, не нос – скромность!








Есть же такие дураки, которые завидуют известности.








Невоспитанность в зрелости говорит об отсутствии сердца.








Деляги, авантюристы и всякие мелкие жулики пера!.. Торгуют душой, как пуговицами.








Просящему дай Евангелие. А что значит отдавать и не просящему? Даже то, что нужно самому?








Куда эти чертовы деньги деваются, вы мне не можете сказать? Разбегаются, как тараканы, с чудовищной быстротой.








…Весна в апреле. На днях выпал снег, потом вылезло солнце, потом спряталось, и было чувство, что у весны тяжелые роды.








– Говорят, что артист Н. умер?

– Умер.

– То-то я смотрю, он в гробу лежит…








Ночью болит все, а больше всего – совесть.








Похороны – это спектакль для любопытствующих обывателей.








У нее много серого вещества в голове, но это не мозг, а просто каша из непереваренных сплетен.








Летний дурак узнается сразу же, с первого слова. Зимний дурак закутан во все теплое, обнаруживается не сразу. Я с этим часто сталкиваюсь.








– Когда выдавали паспорта, можно было назвать любую дату – метрик никто не требовал. Любочка[1 - Любовь Орлова.] скостила себе десяток лет, я же, идиотка, только год или два – не помню. Посчитала, что столько провела на курортах, а курорты, как известно, не в счет!








Если вдруг вы стали для кого-то плохим, значит, много хорошего было сделано для этого человека.








Бывают полные дуры, а бывают худые.








Критикессы – амазонки в климаксе.








Лучше быть хорошим человеком, «ругающимся матом», чем тихой, воспитанной тварью.








Здоровье – это когда у вас каждый день болит в другом месте.








Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.








Цинизм ненавижу за его общедоступность.








Жизнь – это затяжной прыжок из п…зды в могилу.








Склероз нельзя вылечить, но о нем можно забыть.








Старость – это когда беспокоят не плохие сны, а плохая действительность.








Почему все дуры такие женщины?








Мысли тянутся к началу жизни – значит, жизнь подходит к концу.








Стареть скучно, но это единственный способ жить долго.








Одиночество как состояние не поддается лечению.








Спутник славы – одиночество.








Жизнь проходит и не кланяется, как сердитая соседка.








Во время гастролей Театра имени Моссовета в Одессе кассирша говорила:

– Когда Раневская идет по городу, вся Одесса делает ей апофеоз.








Успех – единственный непростительный грех по отношению к своему близкому.








Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела, а только начинаешь жить!








Ребенка с первого класса школы надо учить науке одиночества.








Настоящий мужчина – это мужчина, который точно помнит день рождения женщины и никогда не знает, сколько ей лет. Мужчина, который никогда не помнит дня рождения женщины, но точно знает, сколько ей лет, – это ее муж.








Старость – это время, когда свечи на именинном пироге обходятся дороже самого пирога, а половина мочи идет на анализы.








На литературно-театральном вечере Раневской задала вопрос девушка лет шестнадцати:

– Фаина Георгиевна, что такое любовь?

Раневская подумала и сказала:

– Забыла. – А через секунду добавила: – Но помню, что это что-то очень приятное.








Сняться в плохом фильме – все равно что плюнуть в вечность.








Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.








Толстой сказал, что смерти нет, а есть любовь и память сердца. Память сердца так мучительна, лучше бы ее не было… Лучше бы память навсегда убить.








Паспорт человека – это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать, а паспорт лишь напоминает, что ты можешь жить как восемнадцатилетняя.








Если человек тебе сделал зло, дай ему конфетку. Он тебе – зло, ты ему – конфетку. И так до тех пор, пока у этой твари не разовьется сахарный диабет.








Люди сами себе устраивают проблемы – никто не заставляет их выбирать скучные профессии, жениться не на тех людях или покупать неудобные туфли.








Женщина, чтобы преуспеть в жизни, должна обладать двумя качествами. Она должна быть достаточно умна для того, чтобы нравиться глупым мужчинам, и достаточно глупа, чтобы нравиться мужчинам умным.








Есть люди, в которых живет Бог. Есть люди, в которых живет дьявол. А есть люди, в которых живут только глисты.








Что за мир? Сколько идиотов вокруг, как весело от них!








Сейчас, когда человек стесняется сказать, что ему не хочется умирать, он говорит так: очень хочется выжить, чтобы посмотреть, что будет потом. Как будто, если бы не это, он немедленно был бы готов лечь в гроб.








Все сбудется, стоит только расхотеть…








Жизнь – это небольшая прогулка перед вечным сном.








Воспоминания – это богатства старости.








Союз глупого мужчины и глупой женщины порождает мать-героиню. Союз глупой женщины и умного мужчины порождает мать-одиночку. Союз умной женщины и глупого мужчины порождает обычную семью. Союз умного мужчины и умной женщины порождает легкий флирт.








Одиночество – это когда в доме есть телефон, а звонит будильник.








О новой актрисе, принятой в Театр им. Моссовета:

– И что только не делает с человеком природа!








Нас приучили к одноклеточным словам, куцым мыслям, играй после этого Островского!








Если женщина идет с опущенной головой – у нее есть любовник! Если женщина идет с гордо поднятой головой – у нее есть любовник! Если женщина держит голову прямо – у нее есть любовник! И вообще – если у женщины есть голова, то у нее есть любовник!








Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и – глупыми, чтобы они могли любить мужчин.








Главный художник Театра им. Моссовета характеризовался Раневской так: «Человек с уксусным голосом».








Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на диеты, жадных мужчин и плохое настроение.








Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одиноким…








Как-то Раневской позвонили справиться о здоровье.

– Дорогой мой, – жалуется она, – такой кошмар! Голова болит, зубы ни к черту, сердце жмет, кашляю ужасно, печень, почки, желудок – все ноет! Суставы ломит, еле хожу. Слава богу, что я не мужчина, а то была бы еще и предстательная железа!








Есть такие люди, к которым просто хочется подойти и поинтересоваться, сложно ли без мозгов жить.








Все приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению.








Журналист спрашивает у Раневской:

– Как вы считаете, в чем разница между умным человеком и дураком?

– Дело в том, молодой человек, что умный знает, в чем эта разница, но никогда об этом не спрашивает.








– Вы слышали, как не повезло писателю N? – спросили у Раневской.

– Нет, а что с ним случилось?

– Он упал и сломал правую ногу.

– Действительно, не повезло. Чем же он теперь будет писать? – посочувствовала Фаина Георгиевна.








Грустной жопой радостно не пукнешь.








Талант – это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности.








На голодный желудок русский человек ничего делать и думать не хочет, а на сытый – не может.








Я не умею выражать сильных чувств, хотя могу сильно выражаться.








Люди как свечи – либо горят, либо в жопу их…








Однажды Раневскую спросили:

– Почему красивые женщины пользуются бо?льшим успехом, чем умные?

– Это же очевидно – ведь слепых мужчин совсем мало, а глупых пруд пруди.








Женщины – это не слабый пол. Слабый пол – это гнилые доски…








Я знаю самое главное, я знаю, что надо отдавать, а не хватать.








Питаться в одиночку так же противоестественно, как срать вдвоем!








Первым поэтом был тот, кто сравнил женщину с цветком, а первым прозаиком – тот, кто сравнил ее с другой женщиной.








Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много – в «Книгу о вкусной и здоровой пище».








Самое ужасное в молодежи то, что мы сами уже не принадлежим к ней и не можем делать все эти глупости…








Главное – живой жизнью жить, а не по закоулкам памяти шарить.








Нет толстых женщин, есть тесная одежда.








Встречается такая любовь, что лучше ее сразу заменить расстрелом.








Многие жалуются на свою внешность, и никто – на мозги.








Нет болезни мучительнее тоски.








Если не сказать всего, значит, не сказать ничего.








Сколько раз краснеет в жизни женщина, спросили Раневскую.

– Четыре раза: в первую брачную ночь, когда в первый раз изменяет мужу, когда в первый раз берет деньги, когда в первый раз дает деньги.

А мужчина?

– Два раза: первый раз – когда не может второй, второй – когда не может первый.








Хрен, положенный на мнение окружающих, обеспечивает спокойную и счастливую жизнь.








– Как жизнь, Фаина Георгиевна?

– Я вам еще в прошлом году говорила, что дерьмо. Так тогда это был марципанчик.








Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет.








Новый год – это грустное расставание со старыми иллюзиями и радостная встреча с новыми…








Если есть выбор между приятным и полезным, в большинстве случаев выигрывает приятное.








На вопрос: «Вы заболели, Фаина Георгиевна?» – она обычно отвечала: «Нет, я просто так выгляжу».








«Правда – хорошо, а счастье – лучше» А. Н. Островского, где я, если вы помните, играю няньку Фелицату. Знаете, почему эта пьеса современна? Там все – жулики.








Талант – как бородавка – либо он есть, либо его нет.








Женщины умирают позже мужчин, потому что вечно опаздывают.








Когда у попрыгуньи болят ноги, она прыгает сидя.








Писать о себе плохо – не хочется. Хорошо – неприлично. Значит, надо молчать.








Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье.








– Фаина Георгиевна, как ваши дела?

– Вы знаете, что такое дерьмо? Так оно по сравнению с моей жизнью – повидло.








Ответ на вопрос, кто умнее – мужчины или женщины:

– Женщины, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только оттого, что у мужчины красивые ноги?








У Раневской спросили, не знает ли она причины развода знакомой пары. Фаина Георгиевна ответила:

– У них были разные вкусы: она любила мужчин, а он – женщин.








– Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха.

– Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?








Как-то Раневскую спросили, была ли она когда-нибудь влюблена.

– А как же, – ответила Раневская, – когда мне исполнилось девятнадцать лет, я поступила в провинциальную труппу и сразу же влюбилась в первого героя-любовника! Такой красавец был! А я была страшна как смертный грех. Я его глазами ела, но он не обращал на меня внимания. Но однажды вдруг подошел и сказал шикарным своим баритоном: «Деточка, вы ведь возле театра комнату снимаете? Так ждите сегодня вечером: буду у вас в семь часов».

Я побежала к антрепренеру, денег в счет жалованья взяла, вина купила, еды всякой, оделась, накрасилась – сижу жду. В семь нету, в восемь нету, в девятом часу приходит… Пьяный и с бабой!

«Деточка, – говорит, – погуляйте где-нибудь пару часиков, дорогая моя!»

С тех пор не то что влюбляться – смотреть на мужиков не могу: гады и мерзавцы!








Поклонница просит домашний телефон Раневской.

– Дорогая, откуда я его знаю? Я же сама себе никогда не звоню.








– Фаина Георгиевна, какого вы мнения о режиссере Л.?

– Это уцененный Мейерхольд.








После премьеры спектакля «Дальше – тишина» Раневскую спросили, как складывались ее взаимоотношения с режиссером спектакля.

– Мы изображали любовь слонихи и воробья.








– Фаина Георгиевна, почему вы так часто переходили из театра в театр?

– Вы знаете, я пережила со многими театрами, но ни с одним из них не получила удовольствия.








– Говорят, что этот спектакль не имеет успеха у зрителей?

– Ну, это еще мягко сказано. Я вчера позвонила в кассу и спросила, когда начало представления.

– И что?

– Мне ответили: «А когда вам будет удобно?»








Раневскую о чем-то попросили и добавили:

– Вы ведь добрый человек, вы не откажете.

– Во мне два человека, – ответила Фаина Георгиевна. – Добрый не может отказать, а второй может. Сегодня как раз дежурит второй.








– Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности – брюнетки или блондинки?

Не задумываясь, Раневская ответила:

– Седые!








– Почему, Фаина Георгиевна, вы не ставите и свою подпись под этой пьесой? Вы же ее почти заново переписали.

– А меня это устраивает. Я играю роль яиц: участвую, но не вхожу.








Расставляя точки над i, собеседница спрашивает у Раневской:

– То есть вы хотите сказать, Фаина Георгиевна, что Н. и Р. живут как муж и жена?

– Нет. Гораздо лучше, – ответила та.








– Кем была ваша мать до замужества?

– У меня не было матери до ее замужества, – пресекла Фаина Георгиевна дальнейшие вопросы.








У Раневской спросили: что для нее самое трудное?

– О, самое трудное я делаю до завтрака, – сообщила она.

– И что же это?

– Встаю с постели.








Как-то Раневскую спросили, почему у Марецкой все звания и награды, а у нее намного меньше? На что Раневская ответила:

– Дорогие мои! Чтобы получить все это, мне нужно сыграть как минимум Чапаева!








– Посмотрите, Фаина Георгиевна! В вашем пиве плавает муха!

– Всего одна, милочка. Ну сколько она может выпить?!








– Фаина Георгиевна, на что похожа женщина, если ее поставить вверх ногами?

– На копилку.

– А мужчина?

– На вешалку.








– Фаина, – спрашивала ее старая подруга, – как ты считаешь, медицина делает успехи?

– А как же. В молодости у врача мне каждый раз приходилось раздеваться, а теперь достаточно язык показать.








– Ну-с, Фаина Георгиевна, и чем же вам не понравился финал моей последней пьесы?

– Он находится слишком далеко от начала.








– Фаина Георгиевна, вы опять захворали? А какая у вас температура?

– Нормальная, комнатная, плюс восемнадцать градусов.








– Что это у вас, Фаина Георгиевна, глаза воспалены?

– Вчера отправилась на премьеру, а передо мной уселась необычно крупная женщина. Пришлось весь спектакль смотреть через дырочку от сережки в ее ухе.








– А вы куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна, – в рай или ад? – спросили у Раневской.

– Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее мне было бы в аду – из-за компании.








– Что такое облысение?

– Это медленное, но прогрессивное превращение головы в жопу. Сначала по форме, а потом и по содержанию.








– Почему вы не сделаете пластическую операцию?

– А толку? Фасад обновишь, а канализация все равно старая?!








В 60-х годах в Москве установили памятник Карлу Марксу.

– Фаина Георгиевна, вы видели памятник Марксу? – спросил кто-то у Раневской.

– Вы имеете в виду этот холодильник с бородой, что поставили напротив Большого театра? – уточнила Раневская.








– Сударыня, не могли бы вы разменять мне сто рублей?

– Увы! Но благодарю за комплимент!








– Чем умный отличается от мудрого? – спросили у Раневской.

– Умный знает, как выпутаться из трудного положения, а мудрый никогда в него не попадает.








В Театре им. Моссовета с огромным успехом шел спектакль «Дальше – тишина». Главную роль играла уже пожилая Раневская. Как-то после спектакля к ней подошел зритель и спросил:

– Простите за нескромный вопрос, а сколько вам лет?

– В субботу будет 115, – тут же ответила актриса.

Поклонник обмер от восторга и сказал:

– В такие годы и так играть!








– Чем может утешиться человек, с которым случилось несчастье?

– Умный человек утешится, когда осознает неминуемость того, что случилось. Дурак же утешается тем, что и с другими случится то же.








Во время гастрольной поездки в Одессу Раневская пользовалась огромной популярностью и любовью зрителей. Местные газеты выразились таким образом:

«Одесса делает Раневской апофеоз!» Однажды актриса прогуливалась по городу, а за ней долго следовала толстая гражданка, то обгоняя, то заходя сбоку, то отставая, пока наконец не решилась заговорить.

– Я не понимаю, не могу понять, вы – это она?

– Да, да, да, – басом ответила Раневская. – Я – это она!








Врачи удивлялись ее легким:

– Чем же вы дышите?

– Пушкиным, – отвечала она.








Однажды театральный критик Наталья Крымова спросила уже старую Раневскую, зачем она столько кочевала по театрам?

– Искала святое искусство, – ответила та.

– Нашли?

– Да.

– Где?

– В Третьяковской галерее.








У меня был любовник гусар-кавалерист. Когда мы остались вдвоем, я уже лежу, он разделся, подошел ко мне, и я вскрикнула:

– Ой, какой огромный!

А он довольно улыбнулся и, покачав в воздухе своим достоинством, гордо сказал:

– Овсом кормлю!








– Как Красная Шапочка узнала, что это волк, а не бабушка?

– Ноги пересчитала!








– Фаина Георгиевна, как вы считаете, сидеть в сортире – это умственная работа или физическая?

– Конечно, умственная. Если бы это была физическая работа, я бы наняла человека…








Глядя на прореху в своей юбке:

– Напора красоты не может сдержать ничто!








С такой жопой надо сидеть дома!








Старость – это просто свинство. Я считаю, что это невежество бога, когда он позволяет доживать до старости.








Я никогда не была красива, но я всегда была чертовски мила! Я помню, один гимназист хотел застрелиться от любви ко мне. У него не хватило денег на пистолет, и он купил сетку для перепелов.








Я себя чувствую, но плохо.








Я как старая пальма на вокзале – никому не нужна, а выбросить жалко.








Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.








Когда я умру, похороните меня и на памятнике напишите: «Умерла от отвращения».








О своих работах в кино:

Деньги съедены, а позор остался.








Я – выкидыш Станиславского.








Когда мне не дают роли, чувствую себя пианисткой, которой отрубили руки.








На Солнце – бардак. Там какие-то магнитные волны. Врачи мне сказали: «Пока магнитные волны, вы себя плохо будете чувствовать». Я вся в магнитных волнах.








Как ошибочно мнение о том, что нет незаменимых актеров.








Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.








Я провинциальная актриса. Где я только не служила! Только в городе Вездесранске не служила!..








Четвертый раз смотрю этот фильм и должна вам сказать, что сегодня актеры играли как никогда!








– Лесбиянство, гомосексуализм, мазохизм, садизм – это не извращения, – строго объясняет Раневская. – Извращений, собственно, только два: хоккей на траве и балет на льду.








Получаю письма: «Помогите стать актером». Отвечаю: «Бог поможет!»








У меня хватило ума глупо прожить жизнь.








– Жемчуг, который я буду носить в первом акте, должен быть настоящим, – требует капризная молодая актриса.

– Все будет настоящим, – успокаивает ее Раневская. – Все: и жемчуг в первом действии, и яд – в последнем.








Я не признаю слова «играть». Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.








Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной. Но ведь зрители действительно любят? В чем же дело? Почему ж так тяжело в театре? В кино тоже гангстеры.








В Москве можно выйти на улицу одетой как бог даст, и никто не обратит внимания. В Одессе мои ситцевые платья вызывают повальное недоумение – это обсуждают в парикмахерских, зубных амбулаториях, трамвае, частных домах. Всех огорчает моя чудовищная «скупость» – ибо в бедность никто не верит.








– Сегодня я убила пять мух: двух самцов и трех самок.

– Как вы это определили?

– Две сидели на пивной бутылке, а три на зеркале, – объяснила Фаина Георгиевна.








Проклятый XIX век, проклятое воспитание: не могу стоять, когда мужчины сидят.








Качалов мне когда-то сказал (он мне говорил «ты», а я не могла): «Ты старомодна…» Когда я впервые повстречалась с ним на Столешниковом, я упала в обморок. В начале века обмороки были в моде, и я этим широко пользовалась».








Я говорила долго и неубедительно, как будто говорила о дружбе народов.








Мне незаслуженно приписывают заимствования из таких авторов, как Марк Твен, Бернард Шоу, Тристан Бернар и даже Эзоп и Аристотель. Мне это, конечно, лестно, и я их благодарю, особенно Аристотеля и Эзопа.








Пусть это будет маленькая сплетня, которая должна исчезнуть между нами.








Мне попадаются не лица, а личное оскорбление.








Если бы я, уступая просьбам, стала писать о себе, это была бы жалобная книга.








Что-то давно мне не говорят, что я б…дь. Теряю популярность.








Кино – заведение босяцкое.








Комната Раневской в большой коммунальной квартире упиралась окном в стену соседнего дома и даже в светлое время суток освещалась электричеством. Приходящим к ней впервые Фаина Георгиевна говорила:

– Живу, как Диоген. Видите, днем с огнем!

Марии Мироновой она заявила:

– Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое туда опустили.

– Но ведь так нельзя жить, Фаина.

– А кто вам сказал, что это жизнь?

Миронова решительно направилась к окну. Подергала за ручку, остановилась. Окно упиралось в глухую стену.

– Господи! У вас даже окно не открывается…

– По барышне говядина, по дерьму черепок…








Я ведь еще помню порядочных людей… Боже, какая я старая!








Мне всегда было непонятно – люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства.








О Ленине:

Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.








– Удивительно, – говорила Раневская. – Когда мне было двадцать лет, я думала только о любви. Теперь же я люблю только думать.








О коллегах-артистах:

– У этой актрисы жопа висит и болтается, как сумка у гусара.

– У него голос – будто в цинковое ведро ссыт.








Раневская как-то сказала одной даме, что та по-прежнему молода и прекрасно выглядит.

– Я не могу ответить вам таким же комплиментом, – дерзко ответила та.

– А вы бы, как и я, соврали! – посоветовала Фаина Георгиевна.








Объясняя кому-то, почему презерватив белого цвета, Раневская говорила:

– Потому что белый цвет полнит.








– Я не пью, я больше не курю, и я никогда не изменяла мужу потому еще, что у меня его никогда не было, – заявила Раневская, упреждая возможные вопросы журналиста.

– Так что же, – не отстает журналист, – значит, у вас совсем нет никаких недостатков?

– В общем нет, – скромно, но с достоинством ответила Раневская. И после небольшой паузы добавила: – Правда, у меня большая жопа и я иногда немножко привираю!








С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю вранье, терплю убогое существование полунищенки, терплю и буду терпеть до конца дней.








– У меня будет счастливый день, когда вы станете импотентом, – заявила Раневская настырному ухажеру.








В доме отдыха на прогулке приятельница заявляет:

– Я так обожаю природу.

Раневская останавливается, внимательно осматривает ее и говорит:

– И это после того, что она с тобой сделала?








Птицы ругаются, как актрисы из-за ролей. Я видела, как воробушек явно говорил колкости другому, крохотному и немощному, и в результате ткнул его клювом в голову. Все как у людей.








Всю жизнь я страшно боюсь глупых. Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь на их уровень.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/book/faina-ranevskaya/vse-aforizmy-fainy-ranevskoy-48427898/chitat-onlayn/) на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Любовь Орлова.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения